[indent] if you know it in one glimpse, it's legendary
[indent]you and i go from one kiss to
[indent] getting married

[indent] когда чэрити бёрбидж опускается на стул напротив ландо лоуренса, ослепительное солнце, танцующее лучами на его лице, подчёркивает смешливые морщинки в уголках глаз, позволяя на целое мгновение забыть о том, что он значительно старше. он кажется ровесником, во всяком случае, она точно могла бы поспорить с цифрой в официальных документах и дать ему не больше двадцати пяти, ведь его уставший вид кажется всего лишь последствием очередного дежурства или излишне шумного вечера в компании лучших друзей в одном пабов в южной части города. в золотисто-разжаренном свете утреннего солнца, его цвет глаз напоминает полупрозрачную небесную дымку в ясное утро в двадцатых числах августа, когда летний зной уже отступил на задний план, дав осени раскрыть объятия и чуть поправить причёску, игриво спутав волосы ласковым ветром. постукивая звонкой ложечкой по керамической чашке, ей нужно лишь прикрыть глаза, чтобы вновь услышать серебряный перезвон свадебных колокольчиков над её головой в тот августовский день, вспоминая себя в белоснежном укороченном платье с фатой, что небрежно сдвинута на бок и едва прикрывает темные косы, с улыбкой во все тридцать два зуба с заветным «да» на пунцовых устах. крепче сжимая в руках букет зачарованных радужных тюльпанов, чтобы самой не прыгнуть в руки жениха сбивая его с ног своим эмоциональным порывом, она думала лишь о том, что не может быть счастливее. в отличии от чистокровных девушек, что грезили о пышной свадьбе с огромной толпой родственников, с шикарным белым платье со шлейфом, который придерживают волшебные пикси и тортом в три этажа испеченным на заказ искусными кондитерами из «honeydukes», именно такой она всегда видела свою свадьбу — тихой, уютной, без лишних гостей и ненужных разговоров. несмотря на то, что приглашенными были лишь пару родственников и ещё меньше друзей, она едва сдерживалась, чтобы не закричать «да» раньше, чем поступит вопрос, нарушая все нормы приличия, от чего, в прочем, так и не удержалась, нетерпеливо хихикая во время торжественной речи священника.

[indent] погруженная в ласковое море воспоминаний, девушка не сразу реагирует на то, что солнце, зайдя за графитовое облако, забирает яркие краски с лица ландо с собой и его спокойный взгляд становится холодным и тусклым, пока штурмовой порыв бушующих внутри эмоций не превращает его в серо-голубой арктический океан, что вот-вот потопит их хрупкую ветхую лодочку. когда его ладонь заботливо прижимает её руку к столу, чэрити понимает, что до этого хаотично стучала ложечкой по столу, нетерпеливо закусывая губу и заламывая пальцы в ожидании заключения. и пускай его пальцы в контрасте кажутся тёплыми, как плюшевый плед в дождливый день, тревога не уходит, несмотря на то, что закалённая стерильными примочками, целительскими припарками и интубациоными трубками, проводила в мунго далеко не первый год. очередная госпитализация…? запрет на выезд из лондона? круглосуточный целительский надзор? надолго? пытаясь отыскать ответы в выражении его лица, брюнетка уже видела, как очередной день рождения придётся отметить здесь, в белых стенах палаты, ласково поправляя подушку мужа, обвитого хитросплетением целительской магии святого мунго. вновь.

[indent] в картине мира волшебницы любовь всегда была сильнее, чем любая хворь, будь то простуда или проклятье, всё меркло и исчезало песочными замками в приливах нежности, которыми девушка окружала супруга всякий раз, когда появлялась в его поле зрения. быть может, сильнее даже самой смерти, но так далеко она никогда не заглядывала, ведь их план был расписан на долгие годы вперед — сперва, поправиться, встать на ноги и вновь трудиться над зельями в лавке, собирая всё больше ингредиентов, чтобы изобрести зелье, что навсегда выгонит проклятье прочь; после — задуматься о детях, непременно, не позднее сентября, чтобы случайно не попасть на зодиакальные весы; дальше — прожить сотню лет, после превратившись в цветастую пыль одной безоблачной ночью, возвращаясь назад в небо звёздной пылью. как бы ей ни хотелось отправиться с мужем в жаркую страну, чтобы излечить его под приветливым солнцем, что непременно возьмётся румяной корочкой на его светлой кожей, хоть и вряд ли это будет возможно в ближайшие полгода, если мистеру бёрбиджу вновь понадобится трепетный уход, как в прошлом году. в августе? сражаясь с самим собой ландо лоуренс напротив молчит, а после с его уст срывается тихое «спасибо». нахмурив брови, чэрри изучает его обеспокоенно, ощущая, как слёзы наливаются прозрачными шариками в уголках её карих глаз. а после звук глохнет, когда уста лоуренса вновь заводят речь. остаётся лишь гулкий шум окружающей среды, гомон вездесущих навещателей и работников, что не поделили сдачу на кассе, стук чашек о блюдца с голубой каймой.

[indent] still alivе, killing time at the cemеtery never quite buried
[indent]holy ghost, you told me i'm the love of your life
[indent] about a million times

[indent] — что-что…? — чэрити чувствует, как предательские слезы невольно скатываются по щекам, звонко падая на стол холодным проливным дождём. — что ты говоришь, не… не слышу. можно погромче?

[indent] его объяснения камнем тонут под толщей воды, что заливает уши до противного писка. бёрбидж чувствует, как голова начинает болеть, несмотря на то, что она так ничего и не расслышала. замирая перед ней напротив, мужчина крепче сжимает её руку, продолжая читать заключение как пресловутый душеприказчик, но слова тают в воздухе прозрачными пузырями, так и не долетая до неё. в голову закрадывается мысль, что она и сама, должно быть, чем-то остро больно, раз не может услышать ни слова о состоянии её мужа на данный момент, ни о прогнозах на будущее, придушив каждую мысль о том, что будущего больше нет. нервно дёргая рукой, она тянется чуть ближе, одним ухом поворачиваясь к лоуренсу, только бы расслышать хоть бы одно слово, но её встречает лишь мертвенно-бледная тишина, сопоставимая разве что с полной глухотой в губительном «silencio». ещё попытка. и снова. мгновением после чэрри смеётся, второй ладонью вытирая слёзы, успевшие окропить её чашку с кофе солью. к пятой нелепой попытке она перестаёт пытаться и чуть откидывается назад, хлопая глазами на каждое следующее слово, что говорит ландо.

[indent] мы пришли к тому моменту, когда это все, чем мы можем ему помочь.

[indent] — что…? о чём речь? —  чудовищная фраза действует отрезвляющие, в считанные минуты приводя её в чувства.  — что за абсурдную чушь ты несёшь? неужели тебе совсем ничего не понятно? нет, никак нет! ты, наверное, просто не смыслишь в этом ничего, — громче заявляет волшебница и, зная, что до этого слишком крепко сжимала его ладонь в ответ, бросает его руку, резко поднимаясь из-за стола, чтобы горько выплюнуть в ответ, — знаешь что? я найду другого врача. я сомневаюсь, что в мунго у кого-то есть хоть какая-то компетенция в этом вопросе. извини!

[indent] сорвавшись с места, она оставляет за собой не выпитый кофе, перелившийся за край чашки от слишком резкого подъема, сумку с вещами, что остаётся раскачиваться на крючке за её стулом, будто маятник, мужчину, что несмотря на обвинения, едва ли выглядит раненым. скорее, понимающим…? как ураган, что вот-вот пронесётся по лечебнице с разрушительной силой, она хлопает дверью буфета и оказывается в коридоре, к тому времени уже полном посетителей. утерев слёзы рукавом, девушка понимает, что слишком растеряна и совершенно не понимает, где находится и куда ей идти.

[indent] — я… я ищу…. я, муж, проклятье? — вместо объяснений и вопросов лишь хаотичный набор слов, который первая попавшаяся лимонная мантия едва ли может трактовать как нечто логичное и чёткое.

[indent] не найдя понимания в глазах медсестры, брюнетка лишь кивает и обходит её стороной, шагая по коридору дальше. все лица смазываются испорченной колдографией, сделанной неумёхой фотографом, каждая дверь выглядит неприветливо-стерильной, в холодном танце засвеченных проемов всё больше напоминая коридоры морга. игнорируя мороз по коже, пробираясь сквозь мрачную вереницу запутанных маршрутов, сражаясь по меньшей мере с пауками запретного леса, её шаги звучат приглушенным эхо в бездне безмолвной боли. искаженная реальность напоминает оживший кошмар, и в считанные мгновения она понимает, что прибавляет ходу, пытаясь выбраться из него несмотря на то, что это тщётно, ведь за каждым поворотом — ждёт новый монстр, готовый проглотить её солнце, погрузив до конца дней в сумерки, за каждой дверью — новая неизвестность с колющей раной за плечами. раздосадовано вплетая пальцы в тёмные пряди волос, она успевает заплакать снова, пытаясь найти хоть крохотную алую ниточку, что выведет из лабиринта врачебных коридор, пока не натыкается на план больницы у лестницы, чтобы тут же сорваться вниз по ступенькам, перепрыгивая по две, только бы достигнуть цели раньше.

[indent] talkin' rings and talkin' cradles
[indent]i wish i could un-recall
[indent] how we almost had it all

[indent] — мне нужен другой врач!  — заявляет девушка, бесцеремонно врываясь в кабинет главврача. она отвлекает мужчину, погрязшего в документах, от очередной жёлто-синей бумажки и он, поднимая глаза, окидывает непрошенную гостью гневным взглядом, словно она оторвала его от исторически-значительного заключения. вспыхивая, как «bombarda maxima», чэрри злится, пытаясь объяснить самой себе, почему он вообще здесь и не занимается со своими целителями, но ничего не приходит на ум. как и ответ на вопрос, почему тот факт что все в этом треклятом мунго ничего не делают и не могут сотворить волшебство, чтобы честеру стало действительно лучше.

[indent] — что вы себе позволяете, мисс...? — брови мужчины изгибаются знаками вопросов, с тонкой примесью раздражения, он продолжает отчитывать её за нарушение покоя, а она не обращает внимания ни на его вопрос, ни на осуждение, с которым он вытягивает каждое последующее слово.

[indent] — мне все равно, кто, просто помогите ему! — дрожащий голос звучит неожиданно резко, срываясь на крик отчаяния в конце. оставаясь напротив с молниями в глазах, она ожидает что он тут же поднимется с места, но он лишь кивает, смещаясь в своем кресле, чтобы лучше видеть календарь, висящий на стенке.

[indent] — бёрбидж? а вы похожи с супругом… честер, кажется? — произносит мужчина и поджимает губы, безмолвно считая дни, пока его взгляд хаотично пробегается по нижней строчке февраля, цокая языком на последней цифре месяца, что уже практически на носу.

[indent] нет. нет! нет.

[indent] не позволяя ему продолжить, девушка отступает назад, ощущая, как воздух покидает лёгкие как у сдувшегося воздушного шарика. задыхаясь в комнате, полной воздуха, на ватных ногах оставляет мужчину в одиночестве его кабинета. шаг. ноги сами ведут обратно, непроизвольно подводя ближе к палате мужа. шаг. тлеющим угольком где-то внутри догорает надежда, но ей слишком больно, чтобы признаться в этом самой себе. шаг. протяжный коридор становится теснее, клеткой сжимаясь вокруг бёрбидж, что остаётся напротив двери с занесенной рукой над дверной ручкой, так и не решаясь её повернуть. она должна была быть сильной. с дрожью в каждом движении, она оседает на пол, прижимаясь спиной к двери и прячет лицо в ладони, едва ли осознавая, что последние полчаса то и делала, что ревела. с противным трещанием очередного магического инструмента, проникающего через тонкое дерево за её спиной, она делает очередной вдох и заходится кашлем. он не должен был даже ощущать, что с ней что-то не так.

[indent] наивно предполагая, что может сделать всё с разбитым сердцем, она кусает губу, чтобы приглушить всхлипы, так и не решаясь войти.

[indent] your arson's match, your somber eyes
[indent]and i'll still see it until i die
[indent] you're the loss of my life